Олег Ягодин: Я жутко закомплексованный человек, во мне море страхов, от которых я избавляюсь с каждой ролью

Артист «Коляда-театра», отучившийся в ЕГТИ и в 90-е годы попавший в театр драмы, сегодня - известнейший и в столице Урала, и далеко за ее пределами своим талантом актер. В марте 2014 года Олег Ягодин получил очередную премию - имени Андрея Миронова - «Фигаро» в номинации «Лучшие из лучших». Кроме театра он находит время на участие в уральской группе «Курара», считая это неотделимым от своей жизни. А сейчас снимается в картине «Мосфильма» со звездным составом. Олег рассказал корреспонденту АПИ о том, за что он недолюбливает актеров, почему вхождение в образ - это миф, а также о новой роли в масштабном кино и впечатлениях от церемонии вручения всероссийской премии «Фигаро».

- Олег, многие известные артисты не играют в детских спектаклях, считая это ниже своего достоинства и уровня, а вы играете. Вам это действительно интересно?

- Ну, я не популярный и не другие артисты. А в общем, у нас все сказки делаются под Новый год, играем в течение полутора месяцев только их. Что еще делать - дома сидеть что ли? Да и весело это. У меня есть любимые сказки - «Морозко», «Царевна-лягушка».

- А чем-то отличается реакция детей от реакции взрослых? Может быть, больше отдачи?

- Конечно, отличается - они же не «Гамлета» смотрят. Ничего, смеются, иногда не смеются. У нас хорошо сказки идут, мы даже на каком-то конкурсе новогодних елок первое место занимали. У нас просто все - без всяких лазерных шоу. Спектакли как советские мультики - хорошие.

- Вы играете в группе «Курара» и при этом являетесь одним из самых популярных актеров Екатеринбурга. Как вам удается - и по времени, и творчески - сочетать эти две деятельности?

- Да как... Все время задают этот вопрос, а я даже не знаю, как на него ответить. Сутки длинные, 24 часа, - можно все успеть. Удается. В театре есть точное расписание - утром репетиции, вечером спектакли. Концерты обычно ночью проходят, ближе к вечеру. Договариваюсь с Николаем Владимировичем, если что. А творчески - это все одна энергия - у «Курары» и «Коляда-театра». Какого-то разрыва нет, чтобы надо было переключаться. Вот еще вчера прилетел, съездил на радио в эфир как раз по поводу концерта, потом в Дом актера по поводу «Браво», потом «Борис Годунов», потом на концерт. Нормально, отлично.

- Тяжело, наверное...

- Есть такой мем в Инернете - шахтеры стоят, а внизу подпись: «Расскажи им, как ты устал на репетиции». Так что нормально, у нас хорошая профессия. Конечно, бывает нелегко, но вполне терпимо.

- А вот если бы вам нужно было бы выбирать - оставаться в группе или быть актером театра - что бы вы предпочли?

- Тоже все всегда так нагнетают... Выбирать не буду, я уже все выбрал. Все как есть, так и есть. Для меня важнее жизнь, которая вокруг, а это входит в мою жизнь. 10 лет «Коляда-театру», 10 лет «Кураре» - это все параллельно развивается.

- У вас не было когда-нибудь мысли о том, чтобы переехать в Москву или Питер?

- Нет. Ну, в театре там точно делать нечего. Да и с группой тоже - все нас любят, вся страна, за то, что мы из Екатеринбурга.

- А почему в театре там делать нечего?

- Я мало чего хорошего видел в Москве. Хотя я не театральный человек, не разбираюсь в театре. И мне очень сложно работать в другом театре, с другими режиссерами. Я только здесь играю хорошо, по-настоящему. Мы с Колядой находим общий язык, да и все мы понимаем с полуслова друг друга. У нас даже какое-то телепатическое общение есть. Не надо ничего разжевывать. Мы все знаем друг друга уже сто лет, через многое вместе прошли. Уже настолько крепкая связь, что в других городах делать нечего. Жизнь моя здесь.

- Недавно вы получили премию Андрея Миронова наравне со многими артистами, которых знает вся страна. Как это было, что запомнилось больше всего?

- Опять же скажу, что я человек не театральный, поэтому сердце у меня не заходилось, волнения какого-то сильного не испытывал. К тому же я прилетел с концерта и очень хотел спать, очень-очень. Был с огромным рюкзаком, а приходилось ехать в одном «рафике» как раз со всеми эти известными людьми - Виторган там было, кто-то еще. Я чувствую себя неловко в любой незнакомой среде. Общение с незнакомыми людьми для меня просто ад, я замыкаюсь сразу. Нормально себя чувствую только с теми, кого знаю много лет. Поэтому я ждал, когда это все наконец закончится и я смогу сесть в самолет, улететь домой. Но любопытно было на все это посмотреть.

Как это было... посадили меня в первый ряд со всеми популярными товарищами. Я был в той же одежде, что прилетел, а остальные - в смокингах, вечерних платьях. Смотрели на меня с изумлением. А ярче всего запомнилось то, как дрались фотографы, - у них там своя какая-то мафия - кто ближе к сцене, у кого какая аккредитация. Реально махались кулаками, а все делали вид, что этого не замечают, хотя там зал маленький. Никто не влезал, охранники только вывели потом.

Очень понравился мне Юрий Соломин, по-человечески. «Живой» человек с большой внутренней силой. Рудольф Фурманов тоже очень замечательный театральный человек, всех встречал, рассаживал. Видно, что человек сам сделал свой театр Андрея Миронова, что пережил немало. А так - актеры везде все одинаковые, и не важно, медийные они или из маленького города. Единственные актеры, которые отличаются от всех - актеры «Коляда-театра». Как сказал Андрей Прошкин, у нас тут «анти-МХАТ» - так и есть. Поэтому никакой театр меня не примет. Я вообще актеров не люблю, то есть мне не так интересно с ними, как, например, с музыкантами, звукорежиссерами - людьми, которые конкретным делом занимаются. Но я не имею в виду актеров «Коляда-театра», конечно. Потому что наши актеры - больше чем актеры, они отличные.

- Но вы же учились в ЕГТИ, затем играли в театре драмы и ТЮЗе...

- Да, все как-то случайно получалось. Конечно, было интересно: «Ой, надо же - я уже что-то играю». Вообще, я человек стеснительный, и для меня выйти на сцену и пару слов сказать тогда было сплошной мукой. А потом как-то само все развилось - посмешил кого-то, понравился... Органика так называемая - я был такой моложавый, «вечный мальчик». Как-то серьезно это не воспринимал никогда - мне было не важно, что играть, где играть, хоть в массовке - лишь бы быть при деле. Потому что это были 90-е и выбора между тем, чем заниматься, было немного - или торговать, или убивать - грабить, или вообще ничего не делать. Так что это подарок судьбы. Настоящий театр, то, ради чего можно лишаться сна, здоровья, загораться - это то, что делал Коляда на малой сцене драмы. Это было ощущение сродное тому, как в 87-м году жахнул рок. В театральной среде города это была бомба.

- А как вы попали к Коляде?

- Он ставил спектакли на малой сцене в течение многих лет. Я сначала попал в массовку, потом стал роли уже исполнять... Тогда в драме было серьезное разделение между большой и малой сценой - некоторые артисты не здоровались с Колядой, называли нас «колядовцы», «колядовщина». Но скука на большой сцене была... Мне нравилось все, вообще, я жил тогда другой жизнью. 90-е - клубы, алкоголь... Ну и как раз я попал в драмтеатр в тот момент, когда был первый набор молодежи лет за семь. Поэтому у нас там была своя компания молодых, мы очень весело проводили время. Для меня это было как продолжение театрального института. Помню, денег не было в театре для зарплаты - расплачивались шампанским, пайками какими-то.

- Ну а как сейчас тот же театр драмы относится к вам? И вы к ним?

- Не знаю даже. Я к театру драмы отлично отношусь. Хоть и ругал сейчас немного, но, правда, тогда было скучно - это сами актеры признавали. Какие-то спектакли шли стандартные, на которые приводили суворовцев. Там отличный монтировочный цех, который я очень люблю - все время у них зависал раньше. Да и вообще я драмтеатр знал хорошо - у меня там брат старший работал монтировщиком, и я лет с 10 ходил туда на спектакли, бывал за кулисами, актеры у нас дома бывали. И актеры там хорошие... Неправильно я сказал раньше, что недолюбливаю актеров - я не актеров недолюбливаю, а актерство. Когда сразу, за версту видно, что это актер идет...

- То есть когда он этим бравирует? Позерство?

- Ну да, типа того. А хорошие актеры неприметны. В драмтеатре, кстати, очень хорошие актеры. Ну, не знаю, как в последние 10 лет, так как из новых ни с кем не знаком, но вот старая школа - и люди отличные, и актеры - тот же Андрей Крылосов. Вот сейчас, в последние года три, там вроде началось движение, развитие.

- Что касается премий - у вас уже много наград, сейчас вот фестиваль «Браво» открывается, в котором вы тоже участвуете. Являются ли для вас они целью или хотя бы показателем творческих успехов?

- Вообще ничем. У меня цели другие совершенно - себя под контролем держать, для начала. Я человек расхристанный, могу в два счета уйти в разгул. Дочку надо воспитывать. Хорошо играть - тоже цель - и в театре, и в «Кураре». Оставаться человеком хорошим, не быть мудаком - что очень сложно в творческой профессии, где это происходит в два счета... Дочка меня поставила на землю твердо. А награды... Ну, есть награды - здорово, спасибо.

- А как же карьерный рост?

- Да какой карьерный рост?.. Нет. Вот мне до сих пор непонятно, почему я вдруг все играю, за какие заслуги. Столько людей, которые всерьез занимаются этим, знают все школы. Я ничего не знаю, учился плохо в театральном. В каком-то смысле я действительно счастливчик, что-то есть не зависящее от меня. Для меня очень важно, что с каждой ролью я становлюсь лучше. В каждую роль я вкладываюсь. Я жутко закомплексованный человек, во мне море страхов, от которых я с каждой ролью избавляюсь, становлюсь смелее. Каждая роль связана для меня с каким-то этапом жизни. Это круто. Это и есть сцена - работа над собой в каждой роли. И мне кажется, зрителю интересно не за актером наблюдать, не за сюжетом, а за тем, кто играет - за личностью.

- То есть вы в героев вкладываете свои черты?

- Конечно. Только свои черты и вкладываю. Естественно, есть такие роли, где есть герой и есть я, и это надо соединить, чтобы ни себе, ни зрителям не наврать.

- А не бывает такого, что сложно выйти из образа?

- Такого вообще нет, это миф - что актеры входят в образ, потом выходят. Ну, бывает, конечно, что фонит... Например, одно время я играл в «Клаустрофобии» и бывал немного агрессивнее, чем надо. Но, в принципе, я могу быть агрессивным, если постараться. Естественно, если, например, Бориса Годунова репетируешь, нужен полный покой, уход в себя. Но это не вхождение в образ, это я. Не бывает, чтобы я так заигрался, что с ума вообще сошел. Ерунда это все.

- Николай Владимирович уже анонсировал, что на новой сцене будет поставлен Ричард III. Вы играете главную роль в нем? Начались ли уже репетиции?

- Играю Ричарда Третьего, но пока репетиций нет. Они должны были начаться еще в марте, но тут как раз появились съемки в кино.

- Да, кстати, что за кино?

- Сначала был фильм Алексея Федорченко - «Ангелы революции», сейчас Андрея Прошкина - мосфильмовская картина «Орлеан», где у меня одна из главных ролей. Один из самых известных фильмов Прошкина - «Орда». «Орлеан» - масштабное кино, сценаристом в нем выступил Арабов. Звездный состав артистов - Елена Лядова («Географ глобус пропил»), Виктор Сухоруков, Виталий Хаев (играл в «Изображая жертву»), младший сын Табакова. Продюсер наш - Игорь Мишин. Съемки проходят в Крыму - в Феодосии. Для меня кино, это, конечно, новый мир совершенно, не привык еще к нему.

- Но в принципе интересно?

- Интересно в «Коляда-театре», в «Кураре», с дочкой, с женой, в жизни. А все остальное - или любопытно, или просто надо для дела. Хотя кино развивает меня как актера и как человека - учусь находиться в другой среде, в чужой. Я смотрю на все это со стороны больше, подглядываю, наблюдаю. Это другой мир - выдуманный в основном, искусственный, но через него пробивается что-то человеческое - это самое интересное. Самое интересное в кино - то, что его окружает - операторы, осветители. Когда ради полутора минут огромное количество народу занято.

- А вы сами никогда не хотели быть осветителем или монтажером?

- Я бы, может, и хотел, и всегда завидую людям, которые умеют что-то делать своими руками - потому что я криворукий. Поэтому и в актеры пошел - раз ничего не умею делать больше.

 

© Анна Федорова, АПИ